Психолог Артём Стрелецкий строит свою практику на радикально противоположном традиционным методам подходе, считая излишнюю мягкость и эмпатию тормозящими факторами в процессе исцеления. Он убеждён, что затянувшиеся сеансы с постоянным выслушиванием жалоб лишь усугубляют ситуацию, закрепляя у пациента ощущение безысходности и привычку жаловаться вместо поиска решений. Его философия основана на принципе жёсткого, почти беспощадного столкновения человека с его же иллюзиями и самообманом. Артём намеренно создаёт на сеансах атмосферу напряжённости и дискомфорта, провоцируя клиентов грубыми замечаниями, сарказмом и откровенными оскорблениями, полагая, что только так можно разрушить защитные психологические барьеры. По его мнению, подлинное осознание проблемы и начало изменений возможны лишь в момент, когда пациент, доведённый до предела, перестаёт оправдываться и видеть себя исключительно жертвой обстоятельств. Этот шоковый метод, несмотря на свою спорность, приносит Стрелецкому известность и поток клиентов, отчаявшихся найти помощь в классической терапии. Многие из них, пройдя через эмоциональные бури на его сеансах, действительно сообщают о значительных улучшениях, что укрепляет Артёма в правоте его жёстких взглядов.
Однако эта рискованная система, балансирующая на грани терапевтического воздействия и психологического насилия, неизбежно ведёт к трагическим последствиям. Успешная практика Стрелецкого рушится в один момент, когда один из его пациентов, не выдержав интенсивного давления и жестокого прессинга со стороны психолога, совершает самоубийство. Эта смерть становится точкой невозврата, обнажая всю опасность и этическую несостоятельность избранного Артёмом пути. Трагедия заставляет его впервые задуматься о реальной цене его методики и о той колоссальной ответственности, которую он проигнорировал, увлёкшись ролью безжалостного «провокатора исцеления». Внезапно он сталкивается не только с профессиональным крахом и общественным осуждением, но и с глубочайшим внутренним кризисом, вынужденным анализировать, не стал ли его радикализм прикрытием для собственных нерешённых проблем и своеобразной формы цинизма. Сюжет погружает зрителя в размышления о тонкой грани между помощью и вредом, о допустимых пределах вмешательства в психику другого человека и о том, может ли цель, даже самая благая, оправдывать средства, ведущие к непоправимой трагедии.